"Рассерженные горожане", они же "креативный класс", они же "офисный планктон", - к сожалению, выдохлись. Как будет меняться лицо протеста.

Меня потрясают люди, которые на голубом глазу вещали, что собралось 100 тысяч человек. Два человека говорило. А один из них даже сказал, что 150 тысяч. Почему тогда не 150 миллионов? Это мне напоминает человека, который в эфире «Эха Москвы» сказал, что Сталин репрессировал 60 тысяч миллионов человек.

Новости СМИ2

Цифра была запредельная.

Полная стенограмма: 

Черных:

– Сегодняшняя тема – «».

Делягин:

– Когда мы придумывали эту тему, совершенно не думали, что будет так, как получилось. Правда, предчувствие было, потому что подготовка была очень маленькой. Я смотрел со стороны. Я не участвую во всех сборищах. Меня поразило, насколько слабой была накачка. Даже в Интернете она была намного слабее, чем в прошлые разы. Про либеральные СМИ я уже молчу. Потому что раньше перед массовыми мероприятиями, не считая самой первой Болотной площади, которая была неожиданностью даже для организаторов, все либеральные СМИ давали систематическую накачку: обязательно надо, надо. В этот раз – тишь, гладь, да божья благодать, как будто речь идет об инаугурации Путина. И это не могло не дать свой эффект. Безусловно, Ольга Романова, к которой отношусь очень критически, но она дала версию, которая частично это объясняет. Что люди очень сильно устали за это лето. Потому что волонтеры были в Крымске, на тушении пожаров, на поисках детей. Волонтерское движение всосало в себя очень много людей. Люди выдохлись и устали. Это правда. Но это правда, которая объясняет ситуацию частично.

Черных:

– Вы тоже устали. Помню, неделю назад вы грозились пойти.

Делягин:

– Я очень хотел. Но со мной случилась неприятность. Я вспомнил о здоровье. Это вещь страшная. О нем вспоминать нельзя, по крайней мере, в нашей стране. Зашел к своим уважаемым мною врачам. Было это в пятницу. В субботу я никуда не пошел, тихо-мирно отдыхая, держа себя за ножку. Конечно, я был не прав, нужно было думать головой. Но я думал, что это не создаст никаких проблем. Обычное состояние здоровья оказалось хуже, чем мне казалось, так что, в субботу у меня ничего не вышло. Я не пошел. И мои друзья тоже не пошли. Их задержала подмосковная милиция проверить документы. И под теплый разговор они сознались подмосковным милиционерам, что едут на Марш миллионов. После чего их проверяли часа три на все мыслимые формы правонарушений. И приехали они уже только к завершению марша, к 17 часам.

Черных:

– Но Марш до 22-х вообще-то.

Делягин:

– Это тоже была ошибка. Потому что редкая птица долетит до середины Днепра. Что там делать шесть часов, когда все, что могут сказать лидеры оппозиции, понятно всем.

Меня потрясают люди, которые на голубом глазу вещали, что собралось 100 тысяч человек. Два человека говорило. А один из них даже сказал, что 150 тысяч. Почему тогда не 150 миллионов? Это мне напоминает человека, который в эфире «Эха Москвы» сказал, что Сталин репрессировал 60 тысяч миллионов человек. Цифра была запредельная.

Черных:

– Столько на земном шаре людей нет.

Делягин:

– Цифра была совершенно неимоверная. Она была настолько безумна. Человека три раза переспрашивали в эфире, человек твердо стоял на своем.

Черных:

– Вы не пошли, и меньше народа стало.

Делягин:

– Количество людей, принявший участие в Марше, вероятно, более 20 тысяч. Может, даже 30 тысяч, как насчитал «Росбизнесконсалтинг». Есть Александр Кац, который при помощи компьютерных систем, видеонаблюдения, математической модели с высокой точностью считает, сколько людей было. Это коммерческая технология. Думаю, она будет применяться достаточно широко в простых вещах. Это высокая точность. Сам человек по тому, как он пишет и как говорит, производит очень серьезное впечатление. В прошлый раз было 54 тысячи по его оценкам на завершающем этапе. А в этот раз он насчитал столько же, сколько милиция – 14 тысяч. Очень много народа не дошло до Митинга. Это проявилось в первый раз уже 12 июня, потому что скучно. Сколько можно слушать одно и то же.

Черных:

– И одних и тех же.

Делягин:

– Немножечко разбавили состав. Но при этом попытка добавить социальные ценности не удалась. Все, что было социального, что-то сказали про тарифы ЖКХ.

Черных:

– Это Немцов грозился, что мы поднимем вопросы тарифов.

Делягин:

– ВТО не вспоминали, рабочие места не вспоминали. Это детали. Что потрясает? Образовалось два митинга. Первый митинг стоял у трибуны. Люди слушали, что говорят с трибуны. А второй: в центре проспекта Сахарова образовался свой митинг. Люди передавали мегафон всем желающим, и сами обсуждали с собой. Это наглядная демонстрация того, насколько оргкомитет оторвался от тех, кого он пытается за собой вести. Что проще, к этим же людям послать гонца и сказать: давайте сюда, мы дадим слово всем.

Черных:

– А, может, нужно было покрасоваться?

Делягин:

– Конечно, хочется покрасоваться. Во-первых, формат выработал свое. Сколько можно ходить? Как мне говорил один знакомый менеджер, которого Немцов раскрутил на кричалку «Раз, два, три, Путин, уходи». Когда он все прокричал, вдруг обнаружил, что Немцов молчит. Я говорю: ты понял, что тебя под статью подставили? Говорит: Нет, Немцов хороший человек, он никого никогда не подставляет.

Действительно, это проблема. Действительно, это кризис. И сейчас пауза. Потому что рассерженные горожане выдохлись. С одной стороны, сколько можно ходить. С другой стороны, наиболее активная часть людей ушла в прямое гражданское действие. И своими телами закрывает амбразуру для коррупционных чиновников, ложится костьми, чтобы они могли воровать и дальше. Потому что при всем моем уважении к людям, которые, совершая подвиги, занимаются благотворительностью, когда люди занимаются благотворительностью, они просто прикрывают чужое воровство. Причем, делают это бескорыстно и самоотверженно. Я их очень уважаю. Это очень правильные люди. Это святые люди. Но еще ни один святой ни одну общественную проблему не решил. Другой формат деятельности.

Черных:

– Когда смотрел этот митинг, вспоминаю Тютчева: «В столице шум. Гремят витии. Идет словесная война. А здесь, во глубине России …» Не вековая тишина, как он сказал.

Делягин:

– Тютчев – великий русский поэт. Но дипломат он, говорят, тоже был хороший. Но в политике, по-моему, он разбирался слабо. Извините меня за такое богохульство. Это у нас в Москве в пределах Садового кольца и даже на проспекте Сахарова такая болтанка. А в России, даже в Москве все кипит ключом.

Черных:

– Это было в 19-м веке. А мы говорим о сегодняшнем дне.

Делягин:

– По поводу его великих стихов, общественно-политической жизни списочек, как у товарища Солженицына к коммунистическому режиму. Просто описываю, что было 15 сентября в той самой вековой тишине России.

Республика Карелия, Олонецкий район, деревня Кутеижа. Там с 1 сентября шла забастовка родителей. Сначала людям объяснили: сначала вы за «Единую Россию» проголосуйте, у вас будет водопровод. Люди проголосовали за «Единую Россию». После чего им не только не сделали водопровод, у них еще отняли деньги на финансирование школы. Им сказали, что сольем две школы. Вашу школу переведем для младших классов в не приспособленное для этого помещение. Здание школы путь разрушается или мы его кому-нибудь продадим. А ваши дети пусть ходят за много-много километров в другую школу. Родители сказали: мы объявляем забастовку. Наши дети 1 сентября в школу не пойдут. Они добились того, что депутаты республики Карелия туда приехали, разобрались в ситуации. И депутаты от КПРФ, там нормальная КПРФ, не зюгановская, а человеческая, сказали: мы найдем деньги, потому что даже ситуацию беспрецедентная. При этом районные власти от этих депутатов разбежались, как тараканы, по всем щелям. Но это победа. Люди не поддавались на провокации, информационный прессинг, на прессинг со стороны местных властей, «Единой России». Держали забастовку, не поддавались на посулы. И люди своего воде бы добились. Думаю, и добьются. Всем так держать.

Город Москва. Барабанный переулок, дом 11 строение 7. Это общежитие бывшего шелкового комбината. Комбинат обанкротился, общежитие перешло в собственность Москвы. Вдруг неожиданно выяснилось, что там живут люди, бывшие работники этого комбината. И их из этих общаг выпихивают вопреки всему, абсолютно незаконно вот уже длительное время. В субботу, 15 числа, там было побоище. Туда пришли судебные приставы, начали людей выкидывать. О законности, толерантности, тактичности действий судебных приставов можно судить по тому, что десятки людей, по данным правоохранительных органов, получили побои. В больницу попала женщина и двое детей. Вряд ли они били сами себя. Вот как замечательно у нас работают судебные приставы. Но тем не менее, приставы были вынуждены ретироваться, не солоно хлебавши. Люди защитили свои дома. К ним пообещали вернуться с ОМОНом. Эта история длится уже много месяцев.

В то самое время, когда рассказывали про свободу, права человека, про «Путин, уходи», про досрочные перевыборы не понятно чего, не понятно, куда. Я рад, что Геннадию Владимировичу Гудкову не кричали «сдай мандат».

Черных:

– У него его нет.

Делягин:

– У него его отобрали. И когда кричали, было не совсем корректно. Но хоть бы кто сказал про реальные события, которые в тот же самый день происходят.

Чтобы нам не пришлось говорить: какая плохая милиция. Город Москва. Улица Дурова. То же 15 сентября. Около сотни мигрантов, как я подозреваю, сильно нелегальных, напали на милиционеров, которые просто начали проверять: что вы здесь делаете, гости дорогие? Их закидывали камнями, арматурой, палками. Из ста нападавших мигрантов задержано шесть человек. Остальные – более 90 – по-прежнему ходят среди нас с вами, ведут себя соответствующим образом, и представление о правилах поведения у них, я думаю, соответствующее. Из шести человек граждане Таджикистана и Киргизии, один египтянин. У нас уже граждане Египта. Любители поговорить о том, что это наши соотечественники, о том, что гражданин Таджикистана, не владеющий русским языком, ему ближе, чем проклятая московская шваль, которая хочет жить в своем городе и говорить в нем по-русски. У нас уже египтяне занимаются не просто нелегальным пребыванием на территории страны и нелегальной работой, но и нападением на сотрудников правоохранительных органов. Может, у нас идет подготовка к цветной революции? В очередной мусульманский праздник кто-нибудь на них не так посмотрит, и начнется.

По поводу Марша миллионов. В Нижнем Новгороде были задержаны все организаторы Марша миллионов и некоторое количество участников. В Ярославле людей было не очень много. Но зато все гудели, и весь центр был один сплошной гудок. У меня там друзья были, они мне про это рассказывали. В Москве это, может быть, довольно смешно выглядит. Уже постылое зрелище. Все разочарованы. Но в России не вековая тишина. Россия зашевелилась. Это очень важно. Это несовпадение двух циклов протеста.

Черных:

– Куда же бредет Россия?

Делягин:

– В Москве идет на спад. Это совершенно очевидно. Все это выхолащивается в смешные процедуры типа выборов в координационный совет оппозиции, где кандидатом зарегистрироваться значительно легче, чем избирателем. Кандидатом я зарегистрировался, а моих знаний Интернет-технологий для того, чтобы избирателем зарегистрироваться, судя по всему, не хватит.

Черных:

– Я бы за вас проголосовал.

Делягин:

– Там нужно через Яндекс деньги платить какие-то переводы. Да у меня в жизни не было этого кошелька. Или описывается, что нужно сфотографироваться. Лицо рядом с разворотом паспорта. И специальная комиссия из неведомо кого будет сличать ваше лицо с вашей фотокарточкой на паспорте, определять вы ли это, и можете ли вы быть избирателем. При этом мы все прекрасно знаем, что вместо наших лиц у нас в паспорте. Каково качество паспортных фотографий.

Черных:

– Для чего такие сложности?

Делягин:

– Думаю, от беспомощности.

Черных:

– То есть, никакой конспирологии здесь нет? Чтобы только своих избрать?

Делягин:

– Люди боятся ботов, что в координационный совет будет избран Владимир Владимирович Путин. При этом у людей абсолютно сектантское либеральное сознание. Это надо додуматься. Есть такой националист Тесак. Человек предельно неприятный. Но это мое личное ощущение.

Черных:

– Его сажали.

Делягин:

– По заявлению Навального его посадили. Он вышел. Организаторов этих выборов координационный совет спрашивает: а если к вам придет Тесак баллотироваться, вы его зарегистрируете? Ответ: конечно, хоть Путин. Всех зарегистрируем. Пусть это будут честные, свободные выборы. Марцинкевич приходит. «Нет, мы не будем его записывать, потому что мы считаем, что он недостаточно привержен оппозиционным ценностям». Получается, они думали, что Путин и … привержены. А насчет Марцинкевича, который по 282-й статье сидел, у них были какие-то сомнения. Но в конце концов сомнения перевесили. Что за детский сад? Раз уж сказали, извольте, собственных слов не нарушать. Там Чуровы и здесь Чуровы. И не понятно, чем одни Чуровы лучше или хуже других Чуровых. Глядя на это, как написали в твиттере, Чуров имеет все основания сказать: «Я не волшебник, я только учусь». А с другой стороны, Россия расшевеливаться, и начинает просыпаться, нарастать. Россия начинает именно пробуждаться. Это нехорошее пробуждение. Все мы не любим, когда нас будят в 5 часов утра в понедельник. Д еще и пинками. Да еще и холодной водой. Наша безумная государственная политика к этому ведет. Мы можем обсуждать сколько угодно, куда бредет Россия. На сегодняшний день Россия бредет в засуху. Мне, как экономисту, это значительно понятней, проще и виднее.

Черных:

– Чем выборы в координационный совет.

Делягин:

– Я знаю, что там буду делать. Я буду прививать этим людям социальные ценности. Хоть любым подручным инструментов, который у меня окажется в руках. Если они окажутся невосприимчивыми, бог с ними. Но сеять разумное, доброе, вечное, догонять и еще раз сеять. Потому что социальные ценности этим людям, даже если они называют себя левыми, чужды безгранично. Хорошо, что Немцов вспомнил про эти ценности.

Черных:

– И он с гордостью об этом писал: мы усилим.

Делягин:

– Он единственный из всех хотя бы вспомнил про это. Может, я кого не расслышал. Он имеет право этим гордиться. Он с моей точки зрения, конченый либерал. Хотя хороший человек. И при этом он по это вспомнил. По последним совсем свеженьким прогнозам специалистам у нас будет не 71 с половиной миллионов тонн убрано зерновых, а менее 70 миллионов тонн. То есть, ниже уровня потребления.

Черных:

– Даже западные специалисты думали, что 70.

Делягин:

– Это «СовЭко». Это лучшие специалисты в этой сфере, какие есть. Это французская фирма. И они подтверждены американскими планировщиками. При этом урожай пшеницы будет ниже, чем в 2010 году. Как меня поправили мои коллеги в твиттере, что у нас огромный теневой урожай. У нас есть регионы, которые показывают половину урожая и в лучшем случае, 60 процентов. Все остальное идет налево. Но эта доля сохраняется всегда. И в 2010 году у нас тоже было неучтенного зерна.

Я так подумал, что, если бы это было что-то значимое… Вот на первую Болотную я бы на костылях пошел, потому что это было действительно важно, действительно нужно… А сейчас это рутинное мероприятие, это ритуальное мероприятие. Вот как неверующему в церковь сходить – потому что положено – и поставить там подсвечник. Вот примерно то же самое. Потому что смысла не было.

Черных:

– Наконец-то я от вас правды добился, а то – нога, нога…

Делягин:

– Понимаете, если бы она не болела, то я, может быть, и пошел бы… Тем более, что я своим домашним сказал… Вот положено – надо, вот как на постылую работу. Кто-то из выступавших, по-моему, Навальный сказал, что надо ходить, как на работу – это очень правильно, очень точное сравнение…

Черных:

– Он же тоже там был, но что-то не особенно зажигал.

Делягин:

– Да. А сказал – нам не хватает ярости. Выпейте валерьянки и будет вам ярость… Но смысл выдохся. Вся интрига была – придет Кудрин с Прохоровым и с Собчак или не придут? Или Собчак предпочтет презентацию своего бренда? Новая маечка у нее появилась, где она в образе Богородицы, прости Господи. Pussy Riot, по-моему, должны быть амнистированы по факту появления этой маечки. Но не в этом дело. В чем смысл? Кто-то когда-то сказал «идем». Кто, когда, зачем? Непонятно. Это было главное все-таки. Да, еще замечательный анекдот, раз уж упомянули про Собчак. Армянское радио спрашивает у Ксюши Собчак – назовите, пожалуйста, русское матерное ругательство из трех букв, посередине буква «у». Ксюша отвечает – суд. И этому возразить нельзя, учитывая наше судопроизводство в последнее время.

Черных:

– Не очень вдохновило… Ладно…

Делягин:

– Возвращаясь к зерновым. Ну вот, как корабль назовете, так он и поплывет. Не нужно было придумывать слово с названием «побрели»(?) Побрели в засуху. У нас ситуация, когда действительно большие проблемы с урожаем. Проблемы не катастрофичны, потому что запасов зерна с прошлого года официально 17,8 млн. тонн, реально наверняка намного меньше, но все равно достаточно для того, чтобы обеспечить и внутреннее потребление, и обеспечить экспорт. При одной поправке. Если экспорт будет ограничиваться. Потому что, если экспорт будет, как в прошлом году, 27 млн. тонн или даже просто больше 14 млн. тонн, тогда внутри страны будет дефицит уже не только структурный по отдельным регионам, потому что переброска зерна из региона в регион не налажена никак, а будет просто плохо, будет беда. Нам пока украинцы помогают, они сказали, что, вы знаете, а мы будем ограничивать экспорт вашего зерна через наши порты…

Черных:

– А, вон что, а я думал, они нам зерно будут давать…

Делягин:

– Это такая братская поддержка – запереть российское зерно в России. Я думаю, они не понимают, что они нам помогают, они думают, что они нам вредят. Но – тем не менее. Но эта ситуация с урожаем требует немедленных, чрезвычайных по срочности мер государственного регулирования. Первое – ограничение экспорта зерна. Не дай бог его запрещать! Не нужно его запрещать. У нас достаточно зерна для того, чтобы выполнить все контрактные обязательства, которые существуют на сегодняшний день и при этом еще и что-то экспортировать сверх этих контрактных обязательств.

Черных:

– За что же тогда вы выступаете?

Делягин:

– За ограничение. Потому что есть зерно законтрактованное, по которому уже есть обязательство – и это не так много – а есть зерно, которое выбрасывается каждый день на свободные рынки помимо контрактов. Вот я зерно везу и по ходу экспорта заключаю контракт. Сейчас законтрактовано, думаю, что около 14 млн. тонн, может, чуть больше. А при желании наши экспортеры могут выбросить на мировой рынок сейчас 20 млн. тонн, думаю, совершенно спокойно, создав внутри страны дикий дефицит. Это недопустимо. Чтобы они не выбросили, сколько им хочется, а мы потом это зерно будем закупать втридорога, вот для этого нужно ограничение. Не запрет, а ограничение. Ограничение прозрачное. Создать зерновой пул из этих экспортеров, чтобы они сами с собой разобрались, чтобы был минимум коррупции. Но это необходимо делать сейчас, потому что чтобы они друг с другом договаривались, и не по криминальному, а по-человечески, законно договаривались, это нужно создать механизм, их убедить всех – это огромные затраты сил и довольно приличные затраты времени. А у нас господин Дворкович выступает и говорит – не нужны никакие меры государственного регулирования. И даже для традиционных зерновых интервенций еще не настало время… А это вещь, которая ведет к отставанию применения мер государственного регулирования. В результате эти меры будут поддерживать не сельхозпроизводители, а спекулянты всех сортов и мастей, а, во-вторых, это будет многократно усугублять последствия неурожая. Тот самый Дворкович, который тут на днях выдал совершенно замечательное заявление. Он сказал, абсолютно справедливо, что американская экономика очень важна для глобального рынка, что долговой крах американской экономики обвалит весь мир в депрессию, поэтому он очень вреден – тоже святая правда. После этого он сделал вывод, что Россия должна поддерживать Соединенные Штаты Америки и, даже если нам придется за это платить, мы все равно должны их поддерживать. С какого перепуга? Во-первых, у нас есть своя страна и мы должны служить своей стране, а не США…

Черных:

– Ну, это уже давно не так…

Делягин:

– Ну, по крайней мере, должны. Людям стоит определяться, где они работают, какая у них официальная должность, какой паспорт у них в кармане, в конце концов. И, если у вас красный паспорт или серобуромалиновый, как сейчас у нас, тогда что вы такое говорите? А с другой стороны, любой экономист должен понимать, что просто по порядку величин любая помощь российской экономике на американскую экономику не окажет никакого влияния. И в этой ситуации говорить, что мы должны помогать Америке и мы должны даже за это платить, я не знаю, может быть, где-то в вашингтонском обкоме кто-то вздумал товарища Дворковича увольнять и он, так сказать, показывает, что он свой и хороший? Но он вроде пока не там работает, а пока здесь. Я об этом говорю потому, что главный стратегический риск России – это не неурожай, не угроза падения цен на нефть и не угроза впадения мира в глобальную депрессию. Главный стратегический риск России – это люди, которые сегодня на вице-премьерском уровне управляют российской экономикой. И в Банке России – тоже не будем об этом забывать – уже появились завиральные идеи о том, что Банк России должен быть подчинен правительству и это, так сказать, писк отчаяния, что называется, глядя на то, что Банк России творит. В общем, пока государственная политика, игнорируя реальные масштабы засухи, многократно усугубляет их последствия и мы имеем ситуацию, когда уже две недели назад мне писали из Перми, что в Перми крайне трудно купить кругу – особенно овсяную, пшенную – не то, что она выросла в цене, а просто ее нет. И не потому, что ее нет физически, а потому, что оптовые торговые системы, предвидя новый скачок цен, все это придерживают. И нет никаких у государства механизмов ограничивать спекуляцию.

Черных:

– Как это с гречкой было.

Делягин:

– Да, мы об этом говорили с вами не раз. Мы опять валимся сюда же. Причем, с пшеницей ситуация будет хуже, чем в 2010 году, или такая же. С зерновыми в целом будет получше, как я понимаю, за счет кукурузы, но надо же что-то делать, государство же существует не ради разговоров о том, что Америка – это наше все. Коллеги, даже если Америка это «ваше все», не могли бы вы об этом хотя бы немножко помолчать и хотя бы чуть-чуть заниматься исполнением своих прямых служебных обязанностей? Ну, хотя бы в порядке хобби. Хотя бы в свободное от основной работы время. Ну, кто-то вышивает, кто-то выжигает, кто-то кактусы выращивает. А вы, раз уж занимаете такие должности, не могли бы вы немножечко послужить своей стране, ну, хотя бы в свободное время? Ситуация клиническая.

Черных:

– А мы о Марше миллионов.

Делягин:

– Нет, и Марш миллионов, и в целом протест должен быть направлен именно на то, о чем сейчас говорю я. И когда мне говорят – это безумная глупость, что ты участвуешь в этих нелепых выборах в координационный совет. Даже Илья Пономарев, который бегает с белой ленточкой – это чудесное явление природы – что даже он вроде бы там не участвует, в этих выборах. Но, вы знаете, иногда приходится делать глупые вещи. Но главная задача сегодня – подчинить либеральный протест в Москве воле того социально-патриотического протеста, который поднимается в России. И для этого нужно идти куда угодно и садиться в какую угодно лужу, если придется. Понимаете, иногда приходится делать глупости – ничего с этим не поделаешь.

Черных:

– А вы верите, что можно либеральный протест поставить на службу народа?

Делягин:

– Я очень помню август, сентябрь и октябрь 1998 года – время после дефолта и время после тогда еще трехкратной девальвации рубля. Тогда был полный хаос, полная паника и в октябре я уже вернулся на госслужбу и ко мне приходили те самые люди, которые обвалили страну в девальвацию, в катастрофу и говорили – слушай, ты скажи, что надо делать, мы это будем делать. Мы видим, что либерализм не работает, но мы не знаем, что нужно делать. Я говорю – простите, а чего вы так дергаетесь? Суда над вами не будет, ловить вас никто не будет, за границей у вас все в порядке. И они говорили – я-то уеду, но здесь останутся друзья и вообще – мне хотелось бы жить здесь, все равно, несмотря ни на что. Вот. Мы должны понимать, что культурный патриотизм – вещь значительно более серьезная и глубокая, чем патриотизм государственный. И этим людям, несмотря на всю их разрушительную деятельность, им здесь комфортнее, чем там. И им хочется на что-то влиять, а влиять они могут только здесь. И это тот психологический мотив, на котором их можно ловить, их можно на этом брать и использовать. Да, безусловно, либералы никогда не будут поддерживать социально-патриотический протест. Но когда они увидят, что масло на хлеб намазано с той стороны, половина из них быстренько перекрасится и побежит вперед. А если люди поумневшие, такие, как Хакамада, такие, как Немцов, кстати, как Каспаров, у которого очень ясное стратегическое сознание, но я не знаю, что он с ним делает, с этим сознанием. Так что вот задача сделать так, чтобы не просто Немцов вспомнил, что есть такое слово ЖКХ, которое вроде бы что-то означает и неплохо бы его вернуть к месту, а чтобы это было главной повесткой дня. Потому что нельзя убедить власть в том, что она должна уйти, она это поймет в последнюю очередь. А убедить власть в том, что она должна меньше воровать и давать людям больше дышать – вот это и ее можно убедить в этом, потому что она тоже в этом заинтересована, и объединить людей, не только господ Акуниных, которые живут в замках своих чудесных, кстати, очень красивый замок у человека во Франции, но и людей, которые здесь живут и хотят оставаться здесь жить, а не только издавать свою литературу на русском языке. Но это задача будущего, это задача до следующей весны, а то и до следующей осени.

Черных:

– А наша задача – вовремя выйти из прямого эфира. Заканчивается «Час Делягина» в эфире «Комсомольской правды»…

 "Комсомольская правда"

Оригинал поста.