По итогам поездки в Пермь - беспощадно выграбляемый город, контуженный "современным искусством" - на "Русские чтения". Пермские боги и ангел с молотом (без серпа!) Выжигание старой Перми + экономический кризис = пустыри в центре города. Модерновая "культура" не только оскорбляет традиционную, но и отнимает деньги у жизненно важных расходов - начиная с музеев и библиотек. А не во всей миллионной Перми есть даже водопровод!!
Бероева:
- У нас в студии Михаил Геннадьевич Делягин. А значит, у нас в эфире «Час Делягина». Михаил Геннадьевич удивительный человек. Несмотря на то, что мы уже привыкли, что обсуждаем самые наболевшие темы, самые громкие, скандальные…
Делягин:
- В прошлый раз мы, например, свободу обсуждали. Философскую категорию.
Бероева:
- Да. Как-то потянуло вас на философские категории. Потому что сегодня мы будем обсуждать культуру. Культура, искусство: что может и что не должна делать культура?
Делягин:
- На самом деле это сугубо прагматичная вещь.
Бероева:
- Вы сейчас все это подведете к экономике?
Делягин:
- Нет. Я недавно был в Перми. А это место, которое было выбрано в качестве полигона нашими культуртренерами. Господин Гельман и компания, один из них даже стал вице-премьером региона при прошлом губернаторе, они решили заняться современным искусством. Гельман долго и красочно на всех углах рассказывал, что современное искусство это то, что вытащит экономику, даст людям смысл жизни, людям станет интересно жить, весело, необычно. Там говорилось, что уже перестали уезжать люди из Пермского края и из самой Перми, что там стало хорошо, интересно и т.д.
Все эти разговоры были совершенно замечательные. И когда я туда приехал, действительно, город Пермь это город, контуженный современным искусством. Представьте себе, самолет приземлился, вас довезли до здания аэропорта. Причем совершенно замечательно, самолет встал точно у выхода с аэродрома, дверь в дверь. То есть пройти пешком летом по пустому полю 50 метров, и вы в городе. Нет, подогнали автобус с другого конца аэродрома. Он вез и привез. То есть это такое соблюдение правил. Это очень приятно. Потому что правила должны соблюдаться всегда и везде, это правильно.
Вы идете в здание аэропорта, обычное оконное стекло, на нем нарисован Лев Толстой почему-то с оранжевой бородой. У Льва Толстого черты узнаваемы, образ узнаваем. Я говорю: а почему Лев Толстой с оранжевой бородой? Он что, джихадом занялся, он хунхуз у нас или «оранжевую» революцию таким образом поддерживает? Знаете, была такая напряженная реакция, что для того чтобы разрядить обстановку, мне пришлось отлучиться помыть руки. Потому что чувствуется, что людей этот Лев Толстой допек.
Дальше едем в город. И стоят какие-то безумные инсталляции. Единственное, что мне понравилось, там очень много бетонных заборов совершенно безобразных, потому что Пермь это промышленный город, с одной стороны. А с другой стороны, там очень много пустырей, которые тоже огорожены черти чем. И некоторые бетонные заборы очень ярко раскрашены. Это радует глаз. А все остальное – это очень тяжело, потому что, во-первых, нет смысла. Вот сидят красные человечки. Если вы культурно образованный человек, вы понимаете, что эти человечки пародируют пермских богов. Пермь - уникальное место, потому что там очень много язычников. Марийцы, удмурты, которые не хотели креститься, они бежали в Пермь - глухие леса, везде можно спрятаться. И поэтому когда Русская православная церковь стала крестить Пермский край, то священники были очень терпимы (в отличие, кстати, от многих нынешних священников), и они позволяли людям переходить в христианскую веру так, как им самим было удобно. Вот привыкли поклоняться деревянным идолам, вырезайте скульптуры православных святых из дерева, веруйте так, как вам удобно, как вам привычно. И специальный жанр есть – пермские боги. Это резные статуэтки в самых разных формах.
Бероева:
- Экскурсия по Перми от Михаила Делягина.
Делягин:
- Совершенно необычный город, очень живой, с очень сильной энергетикой. Дело, конечно, вкуса, но я бы не стал шутить с мистикой (неважно, верю или не верю), но в месте, где определенная мистика чувствуется, шутить с ней не надо. Решили пошутить – ну, художники и должны быть безбашенными. Можно обсуждать, хорошо пародировать богов или нехорошо. Опять-таки, если человек неверующий, ему все равно. А религиозные чувства – ну, не мусульманские же боги, резать не будут за это. Опять-таки, это местные проблемы.
Главная проблема Перми с точки зрения культуры. Это очень разорванный город. Вот едешь по нему – прекрасная старая застройка. Ее сейчас уничтожают беспощадно. Из 340 объектов, которые зафиксировали, переписали общественники как уникальные, красивые и хорошие, половина уже уничтожена. Но все-таки старую Пермь еще не добомбили, не дожгли и т.д., то есть, есть что защищать. Немножечко реставрируют в центре города. Но этот процесс, в отличие от Москвы, идет в условиях очень плохой экономической ситуации. Поэтому зачистили кусок земли, у нас сразу втыкают многоэтажку или, в крайнем случае, бизнес-центр, замаскированный или отдаленно напоминающий то, что до этого там было. А там могут просто оставить большой пустырь, обнести его забором, и до лучших времен стоит. Или какая-то платная автостоянка, которая, в общем, не особо там и нужна.
Бероева:
- Это встречается, наверное, почти в каждом провинциальном городке России.
Делягин:
- Но не в каждом провинциальном городке такое. Во-первых, это не городок, это город-миллионник. Во-вторых, скажем, в Томске тоже местная общественность негодует, но там старый город, в общем-то, сохранен в значительной части. Здесь эта чересполосица, и когда вы смотрите, у вас город разорван. Это калейдоскоп образов. Это старая советская застройка, это старая Пермь, частью отреставрированная, особенно в центре, а частью разрушающаяся. Это промзоны. Посреди всего этого воткнуты разного рода стекляшки. Вертикальная стекляшка это офис или жилой центр, горизонтальная – это торговый центр. Есть несколько домов современных, с очень хорошей архитектурой. Но в основном это китайская утилитарщина. Даже офис ЛУКОЙЛа. Видно, что по принципу минимизации расходов. И это выглядит очень удручающе, бедно и претенциозно, как лосины с лайкрой, как в начале 90-х годов носили.
Но самое главное, что очень большой дискомфорт психологический от того, что городская среда очень разномастная, она не складывается в единый ансамбль. А эти красные человечки и прочие арт-объекты только усугубляют ситуацию. Они увеличивают этот внутренний разрыв. Я понимаю, что сажать красных человечков где-нибудь в маленьком средневековом германском городе – может быть, оно и интересно. Потому что там единая среда, она достаточно гармонична, и маленькие диссонансы поставить – это немножко даже оживляет жизнь. Опять же, бюргерам жить было скучно до экономического кризиса, и нужны некоторые диссонансы в окружающей среде, чтобы было не так скучно жить. Но у нас-то с этим все в порядке.
То есть очень разорванная внутри себя среда, очень неоднородная среда, среда разрушающаяся. Потому что Пермь это богатейший край нашей страны, там есть все, кроме урана. Алмазы там тоже есть (я уж про золото молчу, про нефть и все остальное). И он должен был быть богатейшим местом. Пермь должна входить в десятку богатейших российских городов, просто исходя из тех ресурсов, которые там есть. Но, судя по всему, они выкачиваются из края даже более интенсивно, чем из других регионов. Потому что нельзя сказать, что запустение (они стараются, много сделали). В 2003 году губернатор Трутнев тогда был (потом он был Министром природных ресурсов, сейчас он советник президента), он отремонтировал дороги. Предельно жесткий человек, но хозяйственник хороший, он отремонтировал дороги. Мой знакомый москвич по этим дорогам в 2003 году ездил и восхищался. А сейчас эти дороги выглядят так, как будто немецко-фашистские оккупанты не бомбили, и местные власти решили эту недоработку исправить.
Бероева:
- С 2003 года прошло довольно много времени.
Делягин:
- Это было то, что в Воронеже было до Гордеева, то есть очень нехорошо. Делают ремонт, проезжая часть, одна половина дороги выше другой на 30 см. Сделали новый большой мост через Каму, несколько мостов через маленькие речки, овраги, которые там есть. Нельзя сказать, что ничего не делается. Но ощущение такого запустения.
Кризис на самом деле в Россию уже пришел. Это в Москве он не очень чувствуется, а там: аренда, продается, продается, продается. Эти вывески, как у нас в 2008 году. И много прекрасной недвижимости, которая просто никому не нужна. В центре города, в двух шагах от Соборной площади, с феерическим видом на Каму огромный 4-этажный старый дом расписан гельмановской живописью, а окна все заколочены. Это руины. Он стоит в центре города. У нас был Гостиный ряд недалеко от Красной площади, у нас есть отдельные места. У меня есть любимая фотография, которую я сделал в трех минутах ходьбы от Госдумы. Это дом. Задайте вопрос: это Грозный после бомбежек или это Берлин после взятия советскими войсками? Представить себе, что это Москва, нельзя. Это тоже руины. Но это отдельные эпизоды, отдельные моменты. А здесь такого много. То есть все пермяки привыкли, что Кама забита судами, как Садовое кольцо. Потом это пароходство банкротили, разгоняли. И сейчас Кама пустая – редкие круизники ползают. Представьте себе, что вдруг не стало движения машин в Москве, и улицы пусты. Это признак если не катастрофы, то глубокого кризиса.
Вот в Перми примет экономического неблагополучия очень много, больше, чем в других городах-миллионниках, больше, чем в Челябинске и Свердловске, которые от денег просто захлебываются. Конечно, они на меня обидятся, скажут, что у нас денег очень мало, но на фоне Перми это так. Причем Пермь не дотационный регион, на бюджет федерального центра, в общем-то, кивать не стоит. Это бизнес, который оттуда все выкачивает. Это бизнес, который оставляет на развитие края крайне мало. Это власть прежняя, которую все это устраивало. И вот городская среда, в общем, не очень благополучная.
Тоже нужно понимать, как Пермь складывалась. Было много-много маленьких заводиков. Сейчас есть огромные заводы там, но сохранилось и много мелких. И исторически на малых предприятиях людям тяжело работать, тяжело жить, там мало денег платят. Такая глухая беспросветность. И, в общем-то, места, где находятся малые предприятия, это обычно социально неблагополучные места. Исторически так сложилось. И вот в Перми это тоже чувствуется, такое неблагополучие, внутреннее напряжение, внутренний излом. Очень сложная история у края. И современное искусство, это абстрактное, модерновое искусство, оно усугубляет эту внутреннюю неравновесность.
Бероева:
- То есть вы считаете, что если бы не было там этих экспонатов, диссонанс был бы меньше, а жизнь пермяков была бы краше?
Делягин:
- Тоже нужно понимать, что искусство не всесильно. Искусство может сделать чуть-чуть получше жизнь, может сделать чуть-чуть похуже. Безусловно, гармоничная городская среда это дело не художников, пусть даже в ранге вице-премьера края по культуре. Это дело все-таки архитекторов. И, конечно, местных архитекторов надо наказывать жестоко за то, что там происходит. В том числе и с художественной точки зрения, а не только в части проектной. Но маленькие вкрапления искусства могут городскую среду облагородить чуть-чуть, а могут ухудшить.
У нас в Москве к какому-то очередному юбилею, по-моему, Пушкина в центре на стенах домов стали рисовать красивые копии известных картин. И так вроде неброско, неярко, не всегда обратишь внимание, но картины подбирали в зависимости от местной среды. Это очень гармонично, очень приятно. Вот это радует. А в Перми это снижение уровня гармонии. Опять-таки, в некоторых обществах, в некоторых местах дисгармония оправдана, потому что люди живут слишком скучно, надо перчинки просить в жизнь. Но не в Перми. Это с одной стороны.
С другой стороны, все, что я сказал, это вкусовщина. Сядет здесь искусствовед и будет рассказывать, какое великое это искусство. Но есть другая проблема, и она очень важная. Это общественное отношение вокруг всего этого. Пермь город традиционный, как и большинство заводских городов. Если этих красных человечков посадить где-нибудь на Арбате, никто бы не удивился. Может быть, повозмущались бы немножко, архнадзор какой-нибудь, но не очень. Потому что город-мегаполис обладает менее традиционной культурой. Мы легче новое впитываем, мы к нему спокойнее относимся, мы быстрее привыкаем, не обращаем внимания. Для традиционной культуры это был вызов. Не религиозный, упаси боже, хотя церковь, как обычно, добавила, но это был вызов культурный.
Бероева:
- Говорим о культуре на примере Перми.
Делягин:
- Сугубо экономический аспект культурных взаимоотношений. Пришли новые люди. Сказали: это новое искусство. И резко выросли расходы на культуру. Но бюджет не резиновый, даже если он не дотационный. Денег лишних у края нет, это видно. В результате получили ситуацию, что увеличение расходов на новое искусство – очень сильное. А оно сопровождалось сокращением расходов на традиционную сферу культуры. На библиотеки в деревнях, на некоторые музеи, на то, что необходимо. Потому что город-миллионник сам себя в культурном плане поддерживает, а в деревне библиотека может быть единственным очагом культуры вообще. И люди оказались очень недовольны этим. Это был не только культурный шок, это был достаточно ощутимый бюджетный удар.
В целом выросли расходы на культуру очень здорово. До такой степени, что ответственным за нее стал целый вице-премьер. Если на одно выросли расходы, значит на другое сократились. Часть Перми – Мотовилиха – промышленная часть. Понятно, что живут рабочие, живут небогато. Ситуация достаточно сложная. С коммуналкой все плохо. Это я понимал. Но я не мог себе представить, до какой степени. Иду по улице. Идет нормальный человек, тащит большой бидон с приваренными колесами. Мне объясняют, что это воду из колонки тащат. Не все части города имеют водопровод! В любом месте нашей родины сразу можно было бы сказать: а, мэр воюет с губернатором, ату их обоих. Это вечная ситуация, когда мэр областного или краевого города в плохих отношениях с губернатором. Потому что мэр деньги приносит, а губернатор их раздает. Но в Пермском крае этой проблемы нет. Трутнев был губернатором очень сильным, с того времени пермские городские власти четко подчиняются пермским краевым властям. И вот этой демократической коллизии, которая портит жизнь обычным людям, нет. Здесь не управленческая проблема. Здесь проблема в том, что люди не делают водопровод. При этом расходы на это якобы новое искусство завышены очень сильно.
Стоит знаменитая буква «П». Пермяки шутят, что хотели написать все слово из шести букв нехорошее, но на пять букв деньги украли. Обидно даже не то, что эта буква уже есть в Москве, причем говорят, что на станции «Серпуховская», я много раз там ходил, как-то очень аккуратно стоит, ее не видно. Но в Москве все привычные, она не режет глаз. А здесь она стоит посередине паркового пейзажа и глаз режет здорово. Буква, которая собрана, вероятно, из некачественных лесоматериалов. Когда считали, сколько она могла стоить, себестоимость этой буквы намного ниже тех денег, которые выдал за нее краевой бюджет.
Бероева:
- А это уже история, похожая на сотни историй, которые происходят по всей стране.
Делягин:
- Понятно, что интеллектуальную собственность никто не отменял. И творец должен получить за вдохновение, а не только за лесоматериалы. Но разрыв уж больно хорош. Даже для скульптора хорош. Даже для традиционной культуры ощутимый разрыв. Это нанесло довольно болезненный удар не только по самолюбию людей, не только по их культурной идентичности, но и по бюджету. При этом многие проекты были абсолютно безумными. У них стоит роскошный, в классическом стиле выраженный театр оперы и балета. Очень красивое здание, отремонтированное. Приятно, классицизм. Вкусовщина. Но оно крепкое, не рушится. Это не нечто, готовое вот-вот рухнуть, чем был Воронежский театр очень долго. На голубом глазу рассматривали проект полной реконструкции, переделки его во что-нибудь современное, как Мариинский театр в Питере. Но в Питере с деньгами все в порядке. Питер – правящий город. Москва – столица. Понятно, что в Питере может быть проблема, что некуда девать деньги. Хотя я думаю, что питерцы со мной тоже не согласятся. Но в Перми все не так. Там проблемы видны. Эти проблемы менее остры, чем в маленьких и средних промышленных городках, но они все равно довольно чувствительны.
И на голубом глазу прежние власти края обсуждали, что давайте подождем известного английского архитектора, вместо этого здания сделаем другое. Не рядом с этим зданием, а вместо. Это производило впечатление осознанной войны, которая объявлена культуре. Это производило впечатление безумного распила денег. Вплоть до того, что в Перми от здания краевого заксобрания отваливается облицовочная плитка, не с фасада, но все равно видно. И тут же старая, полуоблетевшая штукатурка замазана новой штукатуркой поверху. На пару лет, потом она тоже облетит. И поверху раскрашена в модернистский узор. Слава богу, он недолговечен. Ситуация такова, что 700 объектов по городу. Они бессмысленны. Заходишь в краеведческий театр. Огромная поляна свежевскопанного черной земли. И стоят две будки – «М» и «Ж». Может, это действительно туалеты, может, в краеведческом театре нет туалетов. Но ощущение шоковое. Это культурный вызов, это распил денег. Это неадекватная культурная политика, которая оттянула деньги у водопровода. Перед тем, как думать о высоком, заниматься искусством как искусством, необходимо определенное повышение общего повышения уровня быта в повседневной жизни. Можно восторгаться человеком, который слушает классическую музыку…
Бероева:
- Но бытие определяет сознание.
Делягин:
- У него меньше шансов послушать классическую музыку, когда у него нет водопровода. Эти перегибы производят страшное впечатление. Можно было бы сказать, когда губернатора избирали: посмотрите на них, это еще одна иллюстрация того, что гражданам России нельзя доверять выбирать губернаторов. Они выбрали в одном месте юмориста, где-то бандита, а здесь они выбрали неадекватных людей, которые занимаются черт-те чем. Но здесь не было никаких выборов, здесь было назначение. И мы видим, что назначение хуже выборов. В определенной степени. Никакой избранный губернатор так издеваться над своим столичным городом и над жителям не стал бы. В Москве это было бы, наверное, вполне уместно. И то в Москве это не выползает дальше «Винзавода». А в Перми это противоестественно. И вещь ничтожная, незначительная. Но она сыграла большую роль в том, что было возмущение. Большинство людей привыкли к этому.
Бероева:
- Как долго стоят эти инсталляции по городу?
Делягин:
- Пару лет стоят. Но появляются новые.
Бероева:
- Как воспринимают это горожане?
Делягин:
- У большинства глаз замылился. Но даже большинству этому обидно, что на это потрачены неимоверные деньги, а памятник великому инженеру – уважаемому жителю города – не стоит. Его обещали поставить десять лет назад, до сих пор не поставили. А надгрызенное бетонное яблоко стоит непонятно зачем. Но оно стоит, на посторонний взгляд, неплохо. Но если сравнить это с памятником, который уважает местную культуру, это само собой. Я даже не говорю о ревности, потому что город-миллионник, хоть и промышленник, у него есть свои скульпторы, художники, музыканты. Когда сделана ставка на импорт, в том числе культурных ценностей, импорт художников, музыкантов, режиссеров, то местным людям обидно.
Бероева:
- А что могут сделать местные люди в такой ситуации?
Делягин:
- Они в итоге сняли губернатора. В отсутствии выборов. Местные люди прокатили «Единую Россию». Это один из самых низких результатов по России был. Несмотря на все фальсификации, все равно был один из самых низких уровней. И из-за этого Чиркунов расстался со своей должностью. Я не уверен, что будет лучше, что будет хорошо. Басаргин себя не зарекомендовал как министр регионального развития. Но то, что он не делал глупостей на этой должности, уже скорее плюс, чем минус. По крайней мере, серьезных. Там было много возможностей делать глупости. Но смотря на ситуацию в целом, очень жалко. Действительно, можно было бы менее яркими инсталляциями облагородить городскую среду, сделать ее чуть-чуть более гармоничной. Можно было на эти деньги развивать культуру. Там большие деньги тратятся. Там пригласили такого режиссера в театр, что на его спектакли билеты по 45 тысяч стоят. Это приглашенные режиссеры, приезжают, что-то делают. Исполнители редкие. Бывают очень дорогие спектакли. Можно было бы дотировать эти спектакли на эти деньги. Я понимаю, что слесарь не пойдет, наверное. Хотя некоторые слесари со мной не согласятся. Но работницы музеев пойдут. Но у них копеечные деньги. Но раздайте им контрамарки. Они-то хотят этого, они будут детям рассказывать. Дети ничего не будут понимать в искусстве, но со слов мамы, бабушки будут понимать, что это есть. Что-то у них отложится.
Есть много способов стимулировать культуру, но модернистские способы не работают, по крайней мере, в традиционной части России. И это эксперимент натурный и очень трагичный – Пермь. Потому что понятно, что никто не будет тратить деньги на соскребание этих красных человечков. Уже есть. Штукатурка облетит. Выглядеть руины будут еще ужаснее, чем сейчас. Упущено время, упущены деньги. Вызвано на ровном месте раздражение большого количества людей. От обсуждения насущных проблем края - куда уходят краевые деньги, почему Камское речное пароходство не восстановили, - это же не так сложно, закупить корабли и возить дальше. Те говорят: ой, это нерентабельно. Почему-то в Казани это рентабельно, а в Перми – нет. Вместо решения насущных проблем, в том числе культурных, в том числе старой застройки, - силы людей были отвлечены на обсуждение глупостей. И это все очень печально.
Бероева:
- В целом мы говорили и о выборности губернаторов, и о том, насколько культура и искусство могут влиять как в хорошую сторону, так и в плохую. И все это, безусловно, связано с обществом и экономикой нашей страны.
Делягин:
- Счастливо.