Создание властного сообщества подчинено определенным технологиям, которые заметно изменились за последнее время.
Прежде всего, реальная власть, какой бы демократичной она ни была, отделена от управляемых. Помимо прочего, это дает чувство общности, солидарность и взаимовыручку, поражающих стороннего наблюдателя при проявлениях между непримиримыми политическими соперниками.
Это отделение часто достигалось на основе образа жизни, но индустрия моды, телевидение, гламур и массовый туризм сделали его доступным даже для среднего класса.
От многих народов власть отделялась на этнической и языковой основе, но интенсификация международных контактов и превращение английского в linguafranca смели этот барьер — по крайней мере в развитом мире.
В прошлом элита воспитывала своих детей специфическим образом. Болонский процесс - движение к отказу от равного образования, к возможно более раннему, средневековому делению на власть и подчиненных, но время ускорилось: воспитывать некогда, да и власти нужны таланты, а не наследники. А социальная значимость знания размывается информационной революцией, как и другие устои эпохи Просвещения.
Имущественный ценз важен для обособления элиты, но не достаточен: богатых стало слишком много (хотя глобальная депрессия и исправит этот перекос в ближайшем будущем), а реальной власти всегда мало.
Замена этих социальных цензов более простым и надежным физиологическим представляется, как ни кощунственно, почти естественным.
Существенно, что информационная революция подвергает наиболее мощному и хаотическому информационному воздействию именно элиту — людей, принимающих значимые для общества решения или являющихся для него примером. Это значит, что психика членов элиты меняется под этим воздействием быстрее, а то и по-иному, чем у остальных, — что, естественно, проявляется и в сексуальной сфере.
Таким образом, возможно, что борьба за права сексуальных меньшинств является не столько одним из перегибов в обеспечении прав человека и признаком дробления и распада современных обществ, сколько проявлением формирования новой элиты — частью стихийного, а частью, возможно, и поддерживаемого сознательно.